Туризм и отдых

Мaрoккo — стрaнa удoбнaя и унивeрсaльнaя: в нeй eсть пустыни и цвeтущиe сaды, зaснeжeнныe гoры и лaскoвoe тeплoe мoрe. Всe прeлeсти цивилизaции и oстрoвки нeтрoнутoй прирoды. Рoждeннaя нa стыкe нeскoлькиx культур, oнa нe лишeнa экзoтики, нo экзoтикa этa — умeрeннaя, нe шoкирующaя. Возле всeм при этoм нe рaзoчaруeт oнa и любитeля oстрыx oщущeний, нo сдeлaeт этo мягкo, бeз oсoбoгo про нeгo рискa. Oдним слoвoм, Мaрoккo — крaй зoлoтoй сeрeдины.

Итaк, нaш стезя лeжaл в сaмoe «рaзнooбрaзнoe» гoсудaрствo Сeвeрнoй Aфрики, гдe нa срaвнитeльнo нeбoльшoй тeрритoрии сoсeдствуют высoкoгoрныe лугa, густыe лeсa, бeскрaйниe стeпи и пустынныe oaзисы. Пoслeдниe ты да я и выбрaли цeлью пoeздки. Нo, чтoбы иx дoстичь, пришлoсь зaпaстись тeрпeниeм и пeрeсeчь всю стрaну с зaпaдa нa вoстoк, oт мoря — дo пeскoв. Нa джипax…

Пятью лeт нaзaд нaшa группa, пoстaвив пeрeд сoбoй пoxoжую зaдaчу, ужe путeшeствoвaлa здeсь. Тoгдa нaш вольт прoлeгaл чeрeз Зaпaдную Сaxaру (зoну тeрритoриaльныx прeтeнзий Мaрoккo и Мaвритaнии). Тeпeрь былo рeшeнo пoвысить нaш урoвeнь aдрeнaлинa зa счeт прeoдoлeния сaмoгo высoкoгo xрeбтa Aтлaсскиx гoр, a пoлитичeски прoблeмный рeгиoн oбoйти стoрoнoй, тeм бoлee чтo в кoмaндe пoмимo бывaлыx путeшeствeнникoв пoявились нoвички. Eсли прeждe oнa сoстoялa изо дeлoвыx людeй, тo нa сeй рaз в нее вошли представители самых разных профессий: эстраду представляли Митюха Маликов и Валерий Сюткин, телевизия — Игорь Угольников, архитектуру — Сергейка Истомин, а медицину — коновал Яков Бранд. Принимая их в единоличный состав, мы, очевидно, шли на некто риск: «старики»-в таком случае уже давно знают, «как будто почем», а Дима Маликов, взять, появился в «Шереметьево» с красивым гастрольным чемоданом, собранным безвыгодный иначе как заботливой женой: позже он с невероятным трудом запихивал его в машину, нежели очень повеселил остальных. Все же, к чести новобранцев заметим, кончено они проявили себя «сверху отлично». Тот а Дима оказался непревзойденным водителем — я даже если ни разу никак не сменил его после всю дорогу.

Что не утонуть до кузов

Стартовали ранним весенним поутру из Касабланки, экономической столицы страны, в сопровождении гидов с компании Horizon Travel. Им предстояло малограмотный только показать нам главные достопримечательности, хотя и не дать «скрыться» в необжитых местах, идеже без сопровождения может заблудиться без- только приезжий, а и коренной марокканец.

Мало-: неграмотный успели мы катнуть из города, ровно захватывающие виды открылись до нами. Чуть ужо, в горах, как и «принято», к радости от окружающих красот прибавлялись острые ощущения: держи резких поворотах, узких дорогах, надо глубокими ущельями, разверзающимися только-только ли не без околичностей «под колесами». Фактура, острота ощущений была относительной: с головы понимал, что заасфальтированные в лучших европейских традициях дороги позволяют наблюдать ситуацию. Современное Марокко заключая разрушает стереотипные представления об арабской жизни равно как о царстве восточного беспорядка и неустроенности — в этом нам опять-таки не раз предстояло увериться.

С другой стороны, естественная «кошмарность», конечно, никуда безлюдный (=малолюдный) исчезает: за множество озер, лесов и лугов Посредственный Атлас иногда даже если называют «африканской Швейцарией». Тогда можно лазать за крутым склонам, в зимнее время кататься на горных лыжах и скромно отдыхать — например, любуясь водопадом Узуд, подле которого мы остановились держи первую ночевку. Ниагаре alias Игуасу он уступает всего лишь размером и объемом потока. Поверьте, балаган это очень живописное и к тому а, в отличие от «грандов» водопадного решетка, не обремененное толпами посетителей. Однако, все необходимое для того неторопливого созерцания мощных (110-метровых) каскадов тогда имеется: удобный скибоб, смотровые площадки.

Вместе с тем еще более сильным впечатлением с горной дороги в нашей памяти осталась изображение на спуске: куда ни погляди — снежные вершины (высшей точкой Северной Африки является Джебель Тубкаль — 4 165 метров), а впереди поуже виднеются выжженные солнцем пески.

Низойдя с гор, в Сахару попадаешь безвыгодный сразу. Она подступает приглаженно: сперва оказываешься в полский зоне, затем минуешь покрытые щебнем полина (здесь, если неважный (=маловажный) жалко шин, есть, наверное, «срезать» великий кусок трассы — погонять напрямую). И, наконец, «вливаешься» в ог песков, чего, во благовременьи, категорически не рекомендуется являть, предварительно не потренировавшись и маловыгодный пройдя инструктаж. `иначе наверняка придется находить автомобиль из песка — и безвыгодный раз.

Весь сущность, который раскрыли нам инструкторы, состоял в фолиант, чтобы найти уникально «правильную» скорость близ «штурме» барханов. Поедешь ультра- медленно — «утонешь» сообразно кузов, переусердствуешь с разгоном — запанибрата перевернешься на спуске. Изо двух возможных происшествий предпочтительнее, да, первое, и именно получи и распишись него, на не поддается никакому описанию случай, настраивают своих подопечных специалисты. В конце концов, не секрет, что в песке гус увязают машины самих гидов: сие и успокаивает, и лишний крат доказывает, что с пустыней шутки плохи.

Верблюды грузовые и верблюды пассажирские

Паломничать по пустыне в XXI веке разрешается тремя основными способами: для автомобилях, квадроциклах и верблюдах. Я опробовали все, а особенно запомнился — заключительный. Кстати, боюсь, что-то не только нам — какими бы выносливыми ни считались сии животные, везти команду им было затруднительно. Ant. легко. Валера Сюткин впредь до сих пор утверждает: «Отродясь не забуду кадрилки того верблюда, сверху которого взобрался отечественный замечательный доктор Бранд! В его взгляде сквозила невыразимая мировая скорбь. Ведь он был приставки не- грузовой, а самый шаблонны верблюд…» Это забава, конечно. Все «корабли пустыни» в некотором роде «грузовые», а невыгодный пассажирские: в дальних походах современные номады, как и их далекие пращуры, обычно везут в спинах животных поклажу, следуя поблизости пешком.

Единственное, верно, отличие таких караванов через тех, что бороздили Сахару тысячу полет назад, заключается в способе ослаблять жажду. Наши современники предпочитают густо-зеленый чай воде, к которой, впрочем, по традиции относятся трепетно. Рано ли все тот а доктор Бранд случаем потянулся однажды к подвешенной у седла бутылочке, чичероне его порывисто остановил. «А ведь моя тархун!» — попробовал выразить несогласие «несознательный» европеец, так бербер остался непреклонен: не к чему тратить драгоценную влагу всуе, без крайней необходимости. И сие при том, что такое? мы отъехали с отеля на на пушечный выстрел) от чего всего лишь часового пути и через малое время собирались вернуться.

«Освоив» верблюдов, наш брат спешились и взобрались получи и распишись бархан, чтобы от того места наблюдать закат в пустыне. Народище, никогда не бывавшие в сих песках, представляют пустыню делать за скольких нечто одноцветное и однообразное, а барханы — что покатые холмики. Свидетельствую: они ошибаются. В самом деле последние достигают в высоту нескольких десятков метров. Пребывая нате гребне бархана, дозволяется часами следить вслед за игрой теней и оттенков песка: многообразие форм и цветов туточки не беднее, нежели в океанских волнах. Маловыгодный случайно у песков с водным путем столько общих метафор.

Надлежащее) время, об ассоциациях, шаблонно возникающих при слове «пустошь». Отправляясь в пески, я как всегда заранее «настроен» получай миражи и уже издавна не поражаюсь им (чуть однажды в Австралии оптическая надежда застала меня вдруг: я был вполне папа-мама сказать не может к ненастоящим озерам сиречь пальмам, но по-над ними кружили ещё раз и ненастоящие птицы…). Хотя Марокко, как выяснилось, готовило нашей команде картина куда более загадочное: эпизодически среди барханов начинали по (волшебству сновать детские фигуры! Вообразите себе: едете вам по выжженному солнцем пространству, идеже нет и не может непременничать человеческого жилья, и сразу, откуда ни возьмись, бежит против маленькая девочка! Здравствуйте, правда? А еще я заметил, как будто, если предварительно закупить на автостоянке конфет, мальва встречаются в два раза чаще. И т. е. вы это объясните?..

Цевница в песках

Настоящие, без- миражные оазисы вырастают в пустыне до того же неожиданно, словно и «фиктивные». На протяжении многих километров ничто невыгодный предвещает их появления: видишь очередная песчаная пригорок, а за ней — пальмовый целик, и в его зарослях утопает пансионат с ледяным бассейном (упихивать в этом какой-ведь особый «пустынный шик-модерн»).

Вообще, надо сбрендить, что с тех пор, якобы я побывал в Марокко пятеро лет назад, инфраструктура в сих краях сильно изменилась. Немного погодя, где раньше стояла единственно одинокая глинобитная хибара с кухней, а останавливаться на ночлег приходилось в палатках, в настоящий момент встречаешь огромный с удобствами отель. Но как будто приятно: для любителей экзотики остались и палатки…

Хан Мухаммед VI, как и его фазер Хасан II, продолжает динамично вести свою страну в недавний мир: даже в пустыне нам случалось удавалось пользоваться мобильной связью. Большая отруби этой страны телефонизирована то ли дело, чем, скажем, средняя этап России. В селениях построены спортивные площадки и школы, вдоль и поперек нам встречались ладинос с набитыми книжками рюкзаками (гиды рассказывали, подобно как родителям, не отправляющим своих детей перенимать, грозит огромный пени, и даже для кочевников предусмотрены специальные передвижные школы). К концу, здесь не встретишь, что где-нибудь в Заир, горы пластиковых бутылок нате обочинах, и даже в пустыне проводники без отлагательства подбирают случайно обмолвленный туристом фантик.

Марокканская фарфор подразделяется на берберскую (с геометрическим орнаментом) и арабскую (с цветочной вязью) Стало, цивилизация входит-таки в марокканскую проживание, но тихо, приставки не- торопясь. Новые красивые гостиницы строятся в характерном национальном стиле иль вообще надстраиваются по-над старыми зданиями, сохраняя «наружность национальной архитектуры». Почитай нигде не возникает ощущения туристического китча — хотя (бы) там, где его, казалось бы, исключается избежать: когда в бедуинской хижине нам накрыли шикарный стол, вся его западная убранство каким-то образом внутренне вписалась в традиционный колер. Именно в этой хижине, под стать, мы с удовольствием слушали гнауа — музыкантов-целителей, потомков чернокожих рабов, завезенных семо из Экваториальной Африки пока еще в Средние века. Их завораживающая стеб основана на повторении и «бесконечном» развитии одного и того а куплета. Отчасти сие напоминает ультрасовременные психоделические мотивы, мере) — джаз (который, по существу говоря, имеет аналогичные исторические истоки). Предполагается, что аудитория должны постепенно проваливаться в транс от сих протяжных рулад, же подтвердить этого я никак не могу. Зато танцуется лещадь них отлично.

В лад, чтобы соблюсти олимпийский паритет в отношении музыкантов — членов нашей компании, наша сестра еще в Москве добре не брать с собою никаких музыкальных дисков, никому отнюдь не демонстрировать и не давать своих предпочтений. В свою кортеж, никто из звезд после все время путешествия безлюдный (=малолюдный) исполнил ни одного куплета с своего репертуара. Другое мастерство, иногда пытались мурлыкать их песни да мы с тобой, люди, далекие ото эстрады, но, честный говоря, настоящих исполнителей сие раздражало.

Правда, не принимая во внимание творчества в нашей поездке отнюдь не обошлось, причем главным «инструментом» приобщения к искусству служила передатчик. Помимо постоянных состязаний в остроумии подчас (обычно под раут) в эфире звучали стишата. Строки Баратынского сменялись есенинскими, а как и собственными сочинениями участников группы. Точно поделаешь — красивый ведута вдохновляет. Впрочем, иногда нам петь и болтовня.

Меня удивило, который в поездке люди, привыкшие в обычной жизни к роли лидеров, смогли что-то около легко и бесконфликтно сконсолидироваться — получилась настоящая братия. Лишь в одном эпизоде выпала допустимость проявить свои индивидуальные качества, — когда-никогда дружная колонна «рассыпалась поавтомобильно», ради преодолеть 220километровый нелюдимый отрезок, лежащий получи трассе знаменитого гонка «Париж—Дакар» (ныне «Барселона— Дакар»). С промежутком в 20 минут, вне рации, а с одними всего навигаторами системы GPS, экипажи «бросались в тайный бой», где на каждого хотелось не без затей не заблудиться, хотя и победить, приехать первым.

Марокканский «Мастерская вестернов»

Это была наша последняя соперничество один на Вотан с дикой Сахарой. Впоследствии путь поворачивал отворотти-поворотти, на север, сверх берберское селение Загора. Тогда пересекались древние торговые пути, согласен и по сей куртаг отсюда уходят караваны в Тимбукту. Первозимье занимает 52 дня. Самоходом. По пустыне. И что-то самое удивительное — пусть даже без GPS! В этой географической точке голые барханы опять-таки сменяются цветущими садами. И неродящая пустыня граничит с чудо как плодородными землями, идеже растет буквально по сию пору, что ни посадишь, и особенно — финиковые пальмы. В в таком случае время как про нас Марокко — отечество исключительно апельсиновая (помните, что долго маленький ромбик держи оранжевой кожуре служил к советского человека универсальным символом этой страны?), самочки марокканцы гордятся раньше всего своими финиками. В общем, форменный Эдем. И удивительно ажно, что бедуины, предвидя о его существовании, предпочитают-таки уцелеть на сопредельной иссушенной солнцем равнине. Однако, наш гид Ибрагим, некоторое миг проведший в России, заметил в противоречие на наше наивное сомнение: представляете, находятся и такие семя, которые предпочитают населять в Москве, где в зимнее время температура –30°С…

Пока что один фирменный гальваноклише разрушился для нас по мнению приезде в город Варзазат. В конечном итоге, именно его, а положительно не классическую Касабланку «отождествляют» в этой стране с совместно кино, как, например, в Индии Мумбаи может ли быть Голливуд в США. Прославивший финансовую столицу Марокко мюзикл с Хамфри Богартом в главной роли был нате самом деле отснят до мозга костей в Лос-Анджелесе. А чисто многие другие американские и европейские картины создавались и создаются в Северной Африке. Резон — все то но природное многообразие. Повернешь камеру в одну сторону — горные ущелья, в другую — выжженная сахара, в третью — цветущий оазис, в четвертую — средневековая кремль — касба. Как и в Крыму, «сыгравшем» бог не обидел пейзажных ролей в советском кинотеатр, марокканские земли успешно «гримировались» и лещадь ковбойский Техас, и подина Палестину («Страсти Христовы»), и ажно под Китай. Достаточно добавить к этому дешевую рабочую силу (народонаселение Варзазата состоит чуток ли не в полном объеме из артистов массовки), предчувствуемый климат (здесь чуть (было всегда светит «Предвечный операторов» — солнце) — и становится несомненно, что мастера важнейшего с искусств обрели идеальную площадку. В Марокко работали такие режиссеры, ни дать ни взять Хичкок, Бертолуччи и Скорсезе. Целом) там было отснято приближенно 500 фильмов, в волюм числе в Варзазате — «Слава отца», «Гладиатор», «Астерикс и Обеликс»…

Вслед красными стенами Марракеша

Нежели дальше мы продвигаемся возьми запад, тем более ощущается разрыв средь традиционным укладом, сохранившимся бери юго-востоке страны, и «сверхцивилизованным» побережьем. Особенно сие заметно в третьей — спустя время финансовой Касабланки и официального Рабата — культурной столице страны. Извес, за терракотовыми стенами Марракеша (сие слово по-берберски означает «стопудовый» или «красный», отсель же, кстати, и шапка всего государства) скрывается и самая знаменитая в Марокко медина, и старинная джариб Джема-аль-Фна, идеже, как и века вспять, крутят свои сальто-мортале акробаты, выступают заклинатели василиск и пытаются вогнать публику в помрачение все те но гнауа. Однако нам град запомнился более токмо разлитой повсюду атмосферой «сладкого безделья»: тут что-то есть он уже (целый) воз лет притягивает знаменитостей, построивших себя здесь роскошные виллы, которые иным часом лишь угадываются по (по грибы) высокими непроницаемыми заборами.

Торжок в Марракеше открыт с раннего утра, что ни говори самоеВнутрь без приглашения, понятно, попасть трудно: частная жизнь — случай святое. Мы а с заезжим бомондом столкнулись в других «декорациях», снова в середине путешествия, увидев организованное корпорацией Hyatt своеобразное ретро-соревнование. Навстречу нам двигалось вокруг сотни роскошных кабриолетов 1960—1970-х годов: «Мерседесы», «Бентли», «Роллс-ройсы», «Феррари», как будто съехавшие с выставочного стенда. Происходившее напоминало придворный конвертирование любезностями: мы, сидя в больших внедорожниках, галантно пропускали участников «парада», отдавая налог их изящным размерам и возрасту, а в протест получали дружелюбные улыбки с разных знаменитостей, мелькавших после ветровыми стеклами.

(языко и всегда весной, нате пике сезона, Марракеш полный туристов, в основном изо Испании и Франции, а и из Израиля (тут. Ant. там живет много сефардов кроме со времен изгнания их с Испании). Не испытывает недостатка в приезжих и до сего времени Марокко, что и что тут мудреного: эта уникальная владение на сегодняшний с утра до ночи являет собой редкостный образец безопасного арабского решетка: мусульманская монархия, в которой миролюбиво уживаются разные народности и религии. Когда-когда в поселках можно раскусить рядом и характерную магрибскую кааба с единственным минаретом (раз такое дело как в других арабских странах их привычно четыре или полдюжины), и христианский храм, и синагогу.

Нашей компании, состоящей изо людей мирных и толерантных, каста страна очень к лицу.