Туризм и отдых

Лeтo в Нью-Йoркe выдaлoсь пoжaрчe, чeм в Мoсквe (прaвдa, бeз гoрящeгo тoрфяникa). Индeкс жaры, кoтoрый oпрeдeляeтся сoвмeстным вoздeйствиeм тeплa и влaжнoсти, зaшкaливaл зa стo грaдусoв пo Фaрeнгeйту, знaчит — пoд 40 пo Цeльсию. И по (волшебству вeчeрoм 2 aвгустa грянулa грoзa. Тaкoгo зрeлищa я eщe нe видeл: вeсь нeбoсвoд в пульсирующиx прoжилкax мoлний! Вoды Ист-Ривeрa удвaивaли иx числo, пoвтoряя пoлыxaющий рисунoк нeбa. Прямo пo Пaстeрнaку: «Стo слeпящиx фoтoгрaфий нoчью снял нa пaмять грoм».

Чтoбы в пoлнoй мeрe oцeнить гeниaльную тoчнoсть пaстeрнaкoвскoй мeтaфoры, нaдo вспoмнить, чтo в тo врeмя, кoгдa писaлись сии стиxи, вспышкa возле фoтoсъeмкe былa мaгниeвoй. Нe нынeшний приручeнный блиц, упрятaнный в плaстикoвoe oкoшкo, a oткрытый oгoнь — вoльнaя, xoтя и пoртaтивнaя мoлния. Oнa рoждaлaсь с гoрстки пoрoшкa, вoсплaмeняeмoгo элeктричeскoй искрoй, и всe oкрeстнoe прoстрaнствo зaливaл oслeпитeльный свeт.

Я eщe зaстaл этo чудo фoтoтexники. Нaчинaющим рeпoртeрoм мнe кaк-тo дoвeлoсь пoпaсть в гoрнoe кaвкaзскoe сeлo, гдe гoрoдскoй тeaтр пoкaзывaл выeзднoй спeктaкль нa вoeннo-пaтриoтичeскую тeму. Oднaкo глaвным гeрoeм нeoжидaннo стaл мoй Диона — aс фoтoрeпoртaжa Гeнриx Мoчeйкис. Кaждый рaз, кoгдa oн выстрeливaл свoю мaгниeвую мoлнию, кoлxoзныe зритeли, — a этo, нaдo скaзaть, были мoлoкaнe, рaбoтящиe, спoкoйныe штат(ы), — дружнo пoвoрaчивaли гoлoвы, стaрaясь пoнять, кaк oн этo дeлaeт.

Гeнриx Ивaнoвич, сeдoй, вeличeствeнный, пoxoжий нa слeгкa вырoдившeгoся грoмoвeржцa Зeвсa, функции кoтoрoгo oн в дaннoм случae выпoлнял, рaздрaжeннo пoкaзывaл зaлу глaзaми, чтo смoтрeть нaдo тудa, нa сцeну. Зaл смoтрeл, нo тo и дeлo oглядывaлся. Кoгдa фoтoкoр снoвa истoрг инфeрнaльный свeт, мoлoкaнe нe выдeржaли и зaaплoдирoвaли. Чтo былo сoвeршeннo нe кo врeмeни, пoскoльку кaк рaз в этoт мoмeнт фaшисты нa сцeнe мучили нaшeгo пaртизaнa, пoпaвшeгo в плeн. Устрaивaть пo этoму пoвoду oвaцию былo бeстaктнo. Дaжe чистo пoлитичeски….

Нo я, чтo мнe свoйствeннo, oтвлeкся. Тaк вoт, в пaстeрнaкoвскoй стрoкe в пoпрaвкe нуждaлoсь тoлькo числo: в нeбe нaд Нью-Йoркoм синoптики зa двa чaсa грoзы зaрeгистрирoвaли нe стo, a oкoлo 7 тысяч ударов молний. Одна изо них со снайперской точностью угодила в 25-летнего певца изо рок-группы «Ганг-Ганг данс» Натана Мэдокса. В сие время он со своей подружкой лихорадочно плясал под долгожданным рекой на крыше шестиэтажного на флэту в районе Маленькой Италии нате Нижнем Манхэттене. Они собирались к друзьям в Бруклин в барбекю, но с-за ливня задержались и решили налюбоваться игрой стихии с крыши. Гостья из поднебес ударила в голову Натана и вышла изо босой ступни. Дева потеряла сознание, да осталась жива.

Я пытаюсь увидеть в этой грустной истории кой-какой мистериальный знак, однако кроме пошлой сентенции: «Неважный (=маловажный) играйте с огнем, тем паче небесным», в голову шиш не приходит. Извини(те), Натан…

А на плывущий день каменные ущелья Манхэттена паки плавились от жары. Идешь числом улице и попеременно окунаешься в таком случае в жар, то в погода, словно принимаешь полярный душ. Дело в волюм, что из стеклянных дверей магазинов и офисов прохожих обдает мощными выбросами кондиционированной прохлады. Сие особенность летнего Нью-Йорка, в котором кругом неутомимо гонят условия кондиционеры. Городские администрация даже попросили жителей соблюдать экономию электроэнергию, чтобы ее хватило с целью всех обладателей сих приборов. В летнюю пору в них приходится третья часть потребляемых городом киловатт.

В такие существование зеленые лужайки Центрального парка, усеянные голыми телами, напоминают берег. Многолюдно и в других зеленых оазисах, которых, во благовременьи, в самом большом городе Америки приставки не- так уж (вагон. Я видел только Вотан сквер, аллеи которого пусть даже в пик зноя оставались пустынными, — Грамерси-зеленое богатство на пересечении Лексингтон-улица и 21-й улицы.

Благо это и не самая выдающаяся достоинство Нью-Йорка, ведь самая, на муж взгляд, причудливая. Малолюдность парка объясняется тем, зачем пользоваться им имеют опцион только жильцы окружающих особняков. У каждого питаться свой персональный треншальтер, которым и отмыкаются высокие железные врата единственного в Нью-Йорке частного парка.

Краткая летопись его изложена бери мемориальной доске, прибитой у упомянутых ворот. В 1831 году, эпизодически нижняя часть Манхэттена, этак называемый Даунтаун, энергетически застраивалась, некоему Самуэлу Б.Рагглзу пришла в голову концепция нарезать земельные участки округ Грамерси-парка и продать их так, дабы покупатели стали совместными владельцами сего зеленого уголка. Намерение оказалась счастливой, затем что что благодаря ее реализации окрест парка быстро выросли особняки Вотан нарядней другого. Архитекторы вроде вели творческий словопрения друг с другом, строя здания в викторианском и готическом стиле, в традициях греческого и итальянского возрождения. Сегодняшний день — это островок элегантной прелести Европы XIX века посредине кварталов достаточно однообразных каменных громадин. В полную силу американских.

Владельцы особняков стократно менялись, но изо рук в руки, наравне эстафета времени, передаются заветные Шлюзы от парка. Перебирая их, видимо, можно составить уникальное съезд семейных саг. А я расскажу лишь об одной.

Выше- сын, российский горожанин, работающий в Нью-Йорке, живет в 15 минутах ходьбы с этих мест, и я бог не обидел раз проходил мимо Грамерси-парка. Насквозь высокую ограду в листве проглядывают позеленевшие через времени бронзовая хребтина и затылок в пышных кудрях. Прежде всего я ошибочно принял эту скульптуру вслед за Карла Маркса, да быстро понял, что же владельцы частного парка сомнительно ли поселили бы у себя принципиального врага частной собственности. Раз такое дело, может быть, сие другой основоположник — Самуэл Б.Рагглз? Напоследок, в одном из справочников мелькнуло прозвание — Эдвин Бут, гастролер. Так я окунулся в историю, полную шекспировских страстей.

Силуэт великого драматурга потревожена мало-: неграмотный случайно. Эдвин Томас Бут (1833-1893) принадлежал к знаменитой актерской семье, прославившейся исполнением шекспировских ролей. Батюшка Эдвина — Джуниус Брутс Бут (1796-1852) — играл в Лондоне в «Ревнивец» с самим легендарным Эдмундом Кином. Оный был благородным мавром, а Джуниус — коварным Яго, его погубителем. Увлекающий нас Эдвин, старший пасынок Джуниуса, до этих пор считается самым выдающимся театральным актером Америки. Дебютировал некто в Нью-Йорке в 16 полет в роли Ричарда III с одноименной пьесы Шекспира, а обретя опытность, был особенно хорошенького понемножку в роли Гамлета, которого сыграл сто разочек подряд.

Театр, которым спирт руководил, современники считали школой актерского мастерства. А в 20-ю годовщину со дня его смерти нате Бродвее открылся (театральные) подмостки, так и называвшийся: «Место действия Бута». Еще поверх шесть лет в Грамерси-парке в его невинность был воздвигнут мемориал. Тот самый.

По образу выяснилось, Эдвин Бут жил от дорогу от сквера в красивом сером особняке и как и был ключевладельцем. Об этом рассказано в 1-м номере журнала «Theatre mаgazine» после 1919 год, опубликовавшем сообщение об открытии памятника. Композитор подчеркивает, что в бронзе велий актер запечатлен в в том настроении, с каким симпатия обычно начинал бери сцене свою классическую миссия принца датского: получи и распишись лице блуждает задумчивая лыба, на челе — штамп мысли. «И когда упало кесабе, — патетически восклицает очеркист, — словно объединение сигналу, из-после туч выглянуло паргелий, осветившее изящную бронзовую скульптуру».

«Опасливо знакомые слова», — подумал я. И ни с сего вспомнил: это а Никита Хрущев держи каком-то партийном форуме в Кремле одновременно оторвался от бумаг, с подъемом простер руку к окну и сказал: «Как хотите, товарищи, солнце выглянуло, что только мы заговорили о черной металлургии!» Холл восторженно зааплодировал. Видишь как глубоки истоки публицистических штампов! Как бы то ни было, к обещанным шекспировским страстям сие отношения не имеет.

Ими была пронизана участь третьего Бута, младшего брата Эдвина. Иван Уилкс Бут (1833-1865) точно по семейной традиции равно как стал актером шекспировского репертуара, как ни говорите свою самую знаменитую круг обязанностей сыграл в другом спектакле. 14 апреля 1865 годы, через неделю по прошествии того, как южане, проигравшие Гражданскую войну, капитулировали, Иван застрелил Авраама Линкольна.

Если угодно актер, фанатично преданный делу южан, в уме называл свое последнее трагическое демонстрирование «Убийством тирана» и был радоваться, что у него окажется отбою) зрителей. Он проник в ложу театра в Вашингтоне, изо которой президент смотрел действо, и в упор выстрелил ему в голову. Тогда Бут-младший спрыгнул для сцену, сломав себя ногу, и, прихрамывая, скрылся. Преследователи обнаружили его в амбаре, разом же взятом в плотное пессарий. Началась пальба. 32-холодный Джон Уилкс умер ото огнестрельных ран. Преобладает мировоззрение, что он застрелился.

Ми показалось примечательным, который в Нью-Йорке скажем через полвека позднее этих событий был открыт мемориал родному брату «врага народа». Все-таки Джон Бут оборвал бытие одного из особенно почитаемых в Америке политиков по малом времени после избрания его президентом сверху второй срок. Хоть ли себе подать бронзовое изваяние в советской Москве, например, в честь родного брата Фанни Каплан (безвыгодный знаю, правда, был ли таковой у дамы, стрелявшей в Ленина), инда если бы таковой гипотетический брат обладал самыми выдающимися достоинствами? Посередь прочим, в наших энциклопедических изданиях Бута-младшего продолжительно называли «агентом плантаторов»…

Так-таки после блужданий объединение лабиринтам истории настал час вернуться на улицы летнего Манхэттена, затем) чтоб(ы) продолжить прогулку вдоль нижней его части. Молва у нее не такая громкая, что у верхней, застроенной высоченными небоскребами — визитной карточкой Нью-Йорка, однако и она таит более чем достаточно любопытного. Так, в двух шагах через Грамерси-парка я набрел бери симпатичную таверну «У Волокно», на витрине которой объемисто выведено: «Это страна обессмертил О.Генри, какой написал здесь сказка «Дары волхвов».

Умереть и не встать времена, когда Совковый Союз был (разве казался) самой читающей страной решетка, в каждом уважающем себя доме нате книжной полке стоял васильковый двухтомник О.Генри, внушительно потрепанный по причине частого чтения. Сие важная подробность. В ту пору в один миг сметалось все, что такое? выбрасывалось в книжные магазины возможно ли объявлялось в подписку. Аж 8-томное собрание сочинений Рабиндраната Тагора, хоть дальше первого тамара никто не продвинулся — я проверял. Великому индусу нашлось другое утилизация: фисташковый корешок его книг позволял формировать смелые колористические решения в сочетании с обоями. Однако О.Генри, повторюсь, читали постоянно и без конца цитировали.

Известно, я сразу же вспомнил язык как бритва и трогательный рассказ насчет волхвов с характерной для того американского писателя неожиданной развязкой. С удовольствием окунусь в него кроме раз, не затем, что сомневаюсь в эрудиции читателей, а потому что что после кровавых российских драм — и в синематограф, и в книгах, и в жизни — особенно уютно временно переместиться в любовный, чуть наивный и беспрерывно добрый мир О.Генри.

Давайте сып вместе. У молодых супругов Джима и Деллы было бедственно с деньгами, но имелись двушник сокровища, составлявших вещь их гордости: у него — карманные золотые склянка, доставшиеся от отца и деда, у нее — каштановые власы, ниспдавшие до самых колен. Был подступ Рождества, и Делла исполнение) того, чтобы отгрохать подарок любимому мужу, тайком ото него продала вслед за 20 долларов домашние роскошные волосы и купила платиновую цепочку простого и строгого рисунка в (видах часов Джима. Тех самых, которые спирт в свою очередь продал, с целью приобрести набор черепаховых гребней, в) такой степени подходивших к водопаду каштановых шерстка Деллы. В общем, подарки пришлось бери некоторое время зарезервировать подальше. Но краеугольный камень сокровище осталось быть наших героях — их любящие сердца.

А вдобавок здесь волхвы? «Они-так и завели моду свершать рождественские подарки», — заканчивает особый рассказ О.Генри. И вместе с тем он прав! Волхвы, ведомые звездой Вифлеема, проделали протяжный путь, чтобы упасть в ноги только что появившемуся держи свет младенцу Христу и обличить ему святые дары — поталь, ладан и смирну. В таком случае было первое Божич и первые рождественские подарки…

Давай а мы всей фамильной сильный компанией — я, ибн, внук — отправились к «Питу». Небольшие выгородки ошуюю. Ant. справа, именуемые почему-ведь будками, были заняты, посему мы уселись держи высокие табуреты у стойки бара. Трактир, основанная в 1864 году, стилизована подо то время, от случая к случаю в нее заходил О.Генри, — старинные гравюры, фотографии, пожелтевшие газеты. Для стене перед нами висело снимок легендарного мэра Нью-Йорка Ла Гуардия Фьорелло, звание которого носит Водан из городских аэропортов. «Цветочек» (Little Flover), в качестве кого ласково называли его ньюйоркцы, вооружившись бейсбольной битой, с сердцем колошматил по батареям бутылок с подпольным вискарь. На дворе вот время съемки был «немалафейный закон».

Зато в полках от обилия выпивки рябило в глазах (я разглядел ажно бутылку с этикеткой «Столичной» — здравствуй с далекой родины). Поди, этот контраст способствовал возбуждению алкогольного аппетита у гостей «Лепешка». Рядом еще Водан раритет — черная деревянная подзор с надписью «Как пробыть на 15 долларов в неделю». Пониже. Ant. выше — подробный расклад, делать за скольких именно:
«Скотч и пиво — $ 8
Джон-ячменное зерно и бренди для жены — & 1.40
Талая) рыба, бакалея — в ссуда
Рента — быть в расчете на следующей неделе
Вискарь в середине недели — & 1.50
Страховка для того жены — 50 центов
Сигары — & 1.20
Синема — 60 центов
Пинокль в клубе (видоизменение карточной игры,
похожей получи безик, который ми, по правде говоря,
в свой черед неведом. — Прим. авт.) — 50 центов
Ставки нате ипподроме через букмекера — 50 центов.
Разносолы для собаки — 60 центов
Обонятельный табак — 40 центов
Покер — & 1.20
В сумме: 16 долларов 40 центов
Подсчет показывает: придется пролезать в долг. Поэтому
эль и бренди для жены вычеркиваем».

Вычисления такого рода, как видно, занимали немалое площадь в жизни героев О.Генри, людей, в основном, невыгодный слишком богатых, же со своими духовными запросами. Помните «трех мушкетеров», которые, сидя возьми скамейке в Юнион-сквере — к лицу, неподалеку от «Волокно», — составляли комплот, как завладеть долларом, имевшимся у госпожа Питерс, жены Д\’Артаньяна, их вожака? Оный доллар, — пишет о.Генри, — был «целым, настоящим, имеющим законное похаживание, годным для уплаты пошлин, налогов и страховки». И да же, для того, (для того опрокинуть стаканчик («Провозвестник весны»).

Ну а нас, людей другого пошиба эпохи, более токмо поразил масштаб цен. В каталог, которое принес официант, он был получай порядок выше. Соразмерно, как раз 15 долларов, получи которые, если поклоняться черной доске, не грех было жить неделю, покуривая сигару и запивая ее спотыкач, стоит маечка с эмблемой таверны «У Волокно».

Потягивая пиво (внучонок пил сок), наш брат спросили у бармена, идеже любил сидеть О.Генри? «Всю жизнь в первой будке,» — ответил некто, должно быть, в тысяча главнейший раз.

Первый с угла столик — правдивый — располагался у окна с отличным видом получай оживленный перекресток. Так писатель облюбовал ниженазванный столик, в будке у крепок) на ухо стены, — видимо, без- хотел, чтобы суетность за окном отрывала его через рукописи.

Так видишь где сочинял близкие занимательные истории Вильям Сидней Портер! В прошлом главбух маленького банка, симпатия сбежал накануне ревизии, поняв, чисто денег в кассе недостает. Добрался давно Мексики, но вернулся, когда-никогда узнал о тяжелой болезни жены. Наручники возьми его руках защелкнулись за единый вздох после похорон. В тюрьме Портер через полосатого халата носил святой. Мальчиком он помогал дяде-провизору, и его определили в тюремную аптеку. Следовать решеткой узник написал принадлежащий первый рассказ «Рождественский презент Свистуна Дика», поставив подо ним случайно пришедшее сверху ум имя — О.Генри. Начало оказался успешным — рассказ зэка была опубликована в рождественском номере «Журнала Мак-Клюрс». Безлюдный (=малолюдный) с тех ли пор ему полюбились рождественские сюжеты?

В 1901 году О.Генри перебрался в Нью-Йорк, идеже в одном из журналов получил индент — писать каждую неделю соответственно новелле. Вот позднее-то писателю, жившему возле от «Пита», и пригодилась уютная первая лицо. Всего О.Генри, бог (прибрал в 1910 году, написал 273 новеллы и Ромаша «Короли и капуста».

Признав в гостях ценителей творчества самого знаменитого завсегдатая таверны, халдей поинтересовался, какое его препарат нам нравится побольше всего. «Дары волхвов», — ответил муж сын, желая экипировать ему удовольстве, — клеймящий по вывеске, ради «Пита» это — фирменное шайба.

— Это лучшее, — одобрил халдей тоном бакалавра литературы. — А мальчику фигли нравится?

Признаться, я думал, кое-что Алеша назовет «Вождя краснокожих», так внук в очередной однажды меня удивил: «Предыдущий лист».

Помните? Худенькая, миниатюрная барышня чахнет от туберкулеза. Сезон, холодный ветер, моросит. Больная, не отрываясь, смотрит в отверстие, за которым возьми глухой кирпичной стене под своей смоковницей вьется старый будра, и считает, сколько осталось листьев? «Если упадет последний гофролист, я умру», — шепчет возлюбленная. И тогда ее шабер, старый неудачливый маринист , все еще надеющийся учредить шедевр, ночью лещадь дождем, в момент, порой упал последний спорофилл, нарисовал на его месте новомодный — темнозеленый у стебелька, так тронутый по зубчатым краям желтизной распада. Наутро умирающая девушка, т. е. обычно выглянула в иллюминатор, и поразилась: несмотря возьми непогоду, листок таково и не отлетел. В этом возлюбленная увидела знак сверх — не пасоваться! И — спаслась. А в обед сто лет художник умер с воспаления легких. Да он все-таки успел настрочить свой шедевр.

Ужасно представить себе, в какой мере слез пролили надо этой новеллой читатели! Не я буду больше, чем воды в Гудзоне.

Действие в «Последнем листе» происходят в небольшом квартале к западу через Вашингтон-сквера, в Гринич-Вилледж, идеже селилась художественная цыганщина. Рассказы нью-йоркского цикла, вошедшие свод «Голос большого города», ординарно имеют точную топографическую привязку. Я ажно обвел на карте Нью-Йорка ареал обитания героев О.Генри. В основном сие Нижний Манхэттен — архаичный город, совершенно другой породы на открыточный Нью-Йорк. Некто застроен кирпичными домами в ряд этажей, с небольшими палисадничками, ступеньками у подъезда и пожарными лестницами получи и распишись фасаде. По ним, подпрыгнув и подтянувшись, впору забраться на кому только не лень этаж, что жуть беспокоит полицию. А железные лестницы после-прежнему висят, а кое-идеже их выкрасили в жантильный белый цвет, отчего очень украсило темные строения.

Геометрическим центром литературных владений О.Генри является замечательный небоскреб «Флатирон», до-русски — «Спекулянт». Впрочем, у писателя родилась и другая армия. В рассказе «Квадратура круга» решающее прецендент происходит «у острого угла здания, которому рискованный шаг замысел архитектора придал форму безопасной бритвы». Самый здесь, у подножия «Флатирона», для углу Бродвея, 5-й аллея и 23-й улицы, заклятые враги Колышек и Сэм, предки которых возьми протяжении многих поколений вели кровавую вендетту в горах Кэмберлена, бросились в объятия побратим другу. Они почувствовали себя родными в круговерти множества чужих, невесть куда спешащих прохожих.

Строительная площадка 21-этажного «Утюга» — самого старого с сохранившихся небоскребов Нью-Йорка — завершилось вследствие год после переезда О.Генри в настоящий город. И судя по части всему, необычное жилище, выросшее у Мэдисон-сквер-парка, произвело получи и распишись него огромное действие. Об «Утюге» возлюбленный вспоминал постоянно. В новелле «Персики» рассказывается о герое, кто проходит через невероятные одиссея, чтобы раздобыть персики к своей возлюбленной, — держи пороге ночи возлюбленная почему-то возжелала вот-вот их. Наверное, в начале XX века оснастка в Нью-Йорке было поставлено далеко ему до, чем сегодня, затем что заполучить настоящий плод Малышу Мак-Могущественный никак не удавалось. Где бы персиков, для которых был мало-: неграмотный сезон, ему ожесточенно предлагали апельсины.

И однако же продовольственный индент был выполнен, пускай бы Малышу изрядно намяли бока. Забежав числом пути в аптеку, некто попросил проверить, до сей поры ли ребра у него целы (безвыгодный будем забывать, что-нибудь героя ждала брачная воробьиная ночь, или то, кое-что от нее осталось). И услышал обнадеживающий отчет. Ant. вопр: «Ребра все целы. Так вот здесь нет переводу кровоподтек, судя в соответствии с которому, можно намериться, что вы свалились с «Утюга», и далеко не один раз, а объединение меньшей мере вдвое».

А знаете, что сказала невеста супруга, когда Мак-Гарик уже под утро вложил ей в руку фрукт? «Гадкий мальчик! — увлеченно проворковала она. — Возможно ли я просила персик? Я бы не в пример (куда) охотнее съела бигарадия».

Между прочим, домина, напоминавший одновременно гладильщик и безопасную бритву, был каждую минуту на устах отнюдь не только у О.Генри, хотя и у его современников. Числом Нью-Йорку прошел шлюх, будто на перекрестке у «Утюга» гуляет сифон, задирающий дамам юбки. И сильный пол валом повалили к этому месту.

С любопытством, что оценку «Флатирону» в рассказе «Показной блеск» дает и высокопрофессиональный архитектор. В свои 22 возраст Чандлер «считал архитектуру настоящим искусством и был чистой) душой убежден — при всем желании угодить моим критикам и не рискнул бы объявить об этом в Нью-Йорке, — ровно небоскреб «Утюг» по мнению своим архитектурным формам уступает Миланскому собору». Обаче не будем производить переоценку ценностей компетентность этого заключения: О.Генри в Милане когда оно будет в воскресенье не был, его герои тем побольше, так что их дети в яйцах пищат к «Утюгу» оставалась неколебимой.

И под конец, еще раз об Эдвине Буте, кто, несмотря на в таком случае, что умер вслед за восемь лет задолго. Ant. с появления О.Генри в Нью-Йорке, вывел в него петляющую леса этого повестования. Напомню, какими судьбами Грамерси-парк с его бронзовой скульптурой — соседушка «Пита». Так смотри, странники-актеры, собиравшиеся в сумрачной и обветшалой гостинице «Харита», вели диспуты об актере, сто редко сыгравшем Гамлета. «Угрюмые, молодой комедианты с подвижными адамовыми яблоками, — пишет О.Генри о людях, которых в ажуре знал, — столпившись в дверях, разговаривают о знаменитом Бутсе» («Святая святых»). Это без- описка — неведомо зачем, через «эс», писалась дом великого актера в прежних русских переводах американского писателя.

Гуляя впереди отъездом в последний в один из дней по территории О.Генри, я подумал, а бы недоставало ему тут. Ant. там сегодня? Предупреждаю: моего ответ заведомо субъективен и казаться не претендует бери абсолютную истину. Может находиться, собачьего лая, ровно иногда недоставало его ми, старому собачнику?

Собак в Нью-Йорке — великое разливанное море, и их вполне дозволительно считать предметом национального культа. Исполнение) собак существует перестав специализированных магазинов, парикмахерских, клиник, домов отдыха, похоронных состав и кладбищ. Меня умиляет, вроде прилежно подбирают американцы, вооруженные одноразовыми резиновыми перчатками, картонками и пластиковыми пакетами, собачьи фекалии, шлепающиеся на албанит или парковый гравий. С продуктом пищеварительной деятельности болонки возможно ли той-терьера прикончить не сложно, а ведь существуют и овчарки, лабрадоры, собаки-водолазы, к концу, отходы которых пропорциональны их габаритам. Да чего не сделаешь в угоду любимого существа. Этому и нам бы стоило поучиться.

Так почему американцы, протестующие противу декоративного обрезания ушей у собак в соответствии со стандартами породы (нет возможности причинять им каузалгия и насиловать природу!), лишают псов единственной доступной комплекция речи — лая? Безвыгодный парадокс ли, а в стране, фанатично преданной борьбе после права человека, его соль земли друзья лишены карт-бланш голоса? Строгая конструкция воспитания, иногда дополняемая гормонами, подавляет прирожденный плохой инстинкт, и это конкретика: собаки в США отнюдь не лают. Но становятся ли они через этого добрее? Что есть мочи сомневаюсь.

Это подтвердил происшествие, который при ми произошел в Нью-Йорке, сверху Лонг-Айленде. Поутру 13 июля черт знает какой Ричард Роббинс выгуливал трех своих собак получи и распишись поле у начальной школы, чисто полагается, на поводке. В сие же время спустя некоторое время появилась его шабренка Мэри-Грэм равно как с тремя собаками, да без поводка — манером) ближе к природе. А то это были питбули! Одно изо этих сильных и свирепых животных — ювенильный Датч, — сохраняя ритуальное дурак родился, набросилось на собаку Роббинса, которую постольку-поскольку можно считать нашей соотечественницей, — сибирскую лайку Джину-Черемисы.

И тут произошло неизвестно что невероятное: 44-раннелетний мужчина, чтобы защитить своего четвероногого друга, своевольно на время превратился в собаку. Дьявол стал на карачки и изо всех сил укусил Датча в его мощную шею. И после этого все сплелось в серпантин. На подмогу Датчу бросились неудовлетворительно других питбуля. Точно пережил самоотверженный Рик, трудно себе препроводить. Собаки не лаяли, они невзыскательно рвали Роббинса. В некоторых случаях прибыла полиция, у него были искусаны персона, включая район правого тел, темя, шея и грабли. А на его лайку Джину-Черемисы пришлось наложить сильнее ста скрепок.

Наступа боевых действий Датч был помещен в полиции из-за решетку. Его конуру репортеры курить же прозвали «камерой смертников». Собаку в самом деле должны были тиранить путем вводв смертельной инъекции. Однако далее началась сложная юридическая порядок с участием адвокатов, представлявших обе стороны. Решающее этимон оставалось за судьей Верховного свида штата Нью-Йорк Джоном Джонсом.

Я улетел изо Нью-Йорка, круглым счетом и не узнав, нежели закончилась эта драматическая предание. Но поскольку адвокаты Мэри Макияж поработали довольно производительно (они напирали получи и распишись то, что Робинс, ввязавшийся в собачью драку с использованием зубов, вс обострил ситуацию), проворней всего дело закончилось сделкой, якобы это часто происходит в американской юриспруденции. Раз такие пироги Датчу и его «подельникам» грозит пожизненное окончание. Применительно к псам сие означает, что они давно конца дней лишаются карт-бланш резвиться на открытых просторах. Им придется рости в доме у Мэри Грэм либо же во дворе, идеже надлежит установить розно крепкие клетки с бетонным полом и металлическими решетчатыми стенами. В общем, парадигма американской тюрьмы, которую нам яко часто демонстрируют в кинобоевиках.

И до сих пор одна подробность, связанная с пострадавшим Ричардом Роббинсом. Чисто выяснилось, бампер его автомашины украшал заказный номер с надписью: «За исключением. Ant. с поводка». Учитывая, аюшки? хозяин машины пострадал не хуже кого раз от безповодковых псов, получилась аминь зловещая шутка, и сие немало потешило журналистов. То правда, сам Ричард уверяет, а никакого отношения к собаками указанная пометка не имеет. Упрощенно таков девиз его вольной холостяцкой жизни.

Попытайтесь втемяшить, с каким блеском был в силах бы обыграть данный сюжет в одном с своих рассказов О.Генри!