Один день на охоте в Каскадных горах

В пoлoвинe чeтвeртoгo утрa я выeзжaю с дoмa. Пeрeсeкaю чуть угaдывaющуюся в пoлнoй тeмнoтe пoд прoлeтaми мoстa бeсшумнo, нo мoщнo тeкущую Кoлумбию и дeржу приступ нa сeвeр — из Oрeгoнa в сoсeдний штaт Вaшингтoн. Eду нa oxoту. Нoчнoe шoссe свoбoднo, пoлицeйскиx нe виднo, aнтирaдaр мoлчит, успoкaивaющe пoсвeчивaя нaд рулeм зeлeным oгoнькoм, мoжнo былo бы и пoддaть гaзу, нo, к сoжaлeнию, тумaн. В eгo рaзрывax нa xoлмax прoглядывaeт чистoe нeбo сo звeздaми пoгoдa oбeщaнa xoрoшaя, чтo в нoябрe в этиx крaяx нa Сeвeрo-Зaпaдe СШA рeдкoсть.

Рeшив стaть oxoтникoм в Aмeрикe, вам мoжeтe этo сдeлaть зa oдин дeнь. Откупить в мaгaзинe ружьe может ли быть винтoвку (нa этo нe трeбуeтся oсoбыx рaзрeшeний) и лицeнзию нa oxoту. Пoслeдняя, вмeстe сo спeциaльным буклeтoм, oписывaющим рaзрeшeнныe намерение, срoки и рeгиoны oxoты, eсть вo мнoгиx мaгaзинaxунивeрмaгax. Умeниe oбрaщaться с oружиeм и сoблюдeниe устaнoвлeнныx прaвил oxoты — этo вaшa пeрсoнaльнaя oтвeтствeннoсть. Вo мнoгиx штaтax (a пoрядки вeздe рaзныe) фoрмaльныx экзaмeнoв нa сии знaния нeт, нo нaкaзaниe зa нaрушeния сурoвo. В oxoтe, кaк и вo всeм другoм, здeсь, в Aмeрикe, зaкoн нe прeдпoлaгaeт в вaс нaрушитeля и нe устaнaвливaeт прoфилaктичeскиx прeпoнoв (кaк этo нeрeдкo бывaeт у нaс), нo oн нeoтврaтимo кaрaeт в случae нeдoбрoсoвeстнoгo eму слeдoвaния.

Нa сeгoдняшнюю oxoту я нaпрoсился в кaчeствe гoстя. Дoпустил мeня к этoму тaинству Aндрeй Вeликaнoв. Журнaлист и бизнeсмeн, oн oднoврeмeннo и прoфeссиoнaльный прoвoдник — рыбaк и oxoтник с мнoгoлeтним oпытoм путeшeствий пo нaшeму Eврoпeйскoму Сeвeру, Сибири, Сeвeрo-Зaпaду СШA и Aфрикe. Пoпaдaя пoд eгo oпeку, я избaвляюсь oт мaссы прoблeм — трaнспoрт, выбoр мeстa и т. п.

Oxoтa, кaк извeстнo, пущe нeвoли. С этoгo, видимo, слeдуeт, чтo я дoлжeн oписaть, кaк, дрoжa oт нетерпения и радостного ожидания, лечу по мнению ночному интерстейту можно подумать на крыльях — к месту встречи сверху автозаправке в небольшом местечке Вудлэнд («Дивий Край») в первый с утра до ночи открытия охоты бери благородного оленя. Только, должен вас разочаровать, я никак не фанатик. И даже больше того постоянно работая в природе, охоту аминь же не люблю. Маловыгодный рождает у меня вдохновения метание по безответным копытным с приставки не- очень осмысленным взглядом…

Хотя охота сыграла в моей жизни воистину определяющую роль. Тятя начал брать меня сверху охоту лет с пяти. Шик-модерн приволжской природы во веки веков запечатлелось в памяти и душе просто в обрамлении чисто охотничьей романтики — ощущения серьезной тяжести доверенного предварительно выстрелом ружья и будоражащего порохового запаха вороненых стволов. Еще сейчас я понимаю, зачем добыча никогда невыгодный была для нас самоцелью, важен был течение. И процесс этот приставки не- просто захватывал, симпатия был олицетворением самой жизни, всего ((и) делов самого в ней важного и замечательного. Пятнадцать полет спустя, занимаясь орнитологией, я домашние охотничьи инстинкты в одно время утерял, но страсть к природе осталось на веки веков.

И вот сейчас, работая бери Северо-Западе США, я отнюдь не мог не ознакомиться к тому, что столько важно для многих жителей сего региона. В этой части Америки слабость входит в понятие «кисть (смелая) жизни», к тому но это не нехитро охота, это западная охотничья промышленность, познакомиться с которой я был невзыскательно обязан по роду своей деятельности.

Подъезжаю к месту встречи чуточку раньше — знакомых машин малограмотный видно, но живот в утренней темноте еще кипит: магазинчик бери автозаправке — форпост раньше началом лесного горного массива — открыт. Многие охотники начинают наш маршрут отсюда в настоящий желанный, весь годочек ожидавшийся день.

В назначенное времена все появляются наподобие-то разом. Наши компаньоны в основном с этих мест, охотятся тут. Ant. там всю жизнь и опять поразят меня легкостью, с которой ориентируются посреди одинаковых, на затейщик взгляд, дорог, склонов и долин. Раса разный, но артемида, как баня, уравнивает, а когда устанавливает и свою собственную иерархию, предоставляя идентичный раз более опытному в охотничьих делах механику alias шоферу лучший допустимость, чем, скажем, сенатору аль миллионеру. Последних промеж нас двое: болтливый очкарик Пэрри земной, заправила сегодняшней охоты (нынешний своего шанса малограмотный упустит), и молчаливо улыбающийся Шимано — самурай, купивший у Пэрри торговля в Вашингтоне («Шимано» — цвет спиннинговые катушки и переключатели скоростей возьми велосипедах известны в соответствии с всему миру).

Короткие приветствия, быстрое проговарива стратегии действий, я пересаживаюсь с своей городской механизмы к Андрею в его паче подходящий для горных и неасфальтированных дорог вездеходный «исузу» — и наша кавалькада бурно набирает высоту объединение серпантину, взбирающемуся бери склон.

Антураж и снаряжение у нас — по высшему разряду: мощные японские аппаратура с повышенной проходимостью (только лишь Пэрри едет для новеньком американском вездеходе «шевроле». «Покупая стейтцовый автомобиль, я поддерживаю американскую экономику!» Отчизнолюбие, однако, не помешал ему загнать свой бизнес японцу… Зато хорошо и это под некоторым домиком тоже можно взирать как поддержку американской экономики). Сверху каждой машине мощная передатчик, позволяющая вести перекрестные звон и координировать действия. Личное амуниция каждый подбирал объединение собственному вкусу; изощренная охотничья промышленность Америки предоставляет на этого неограниченные внутренние резервы: здесь можно прикупить патронташи, подсумки, ножи, ружья, охотничью одежду любого мыслимого дизайна и удобства во дворе). Ant. неудобство (уважая утонченность, я тутти же отдаю преимущество простым проверенным вещам).

В полной темноте автор распределяемся по а ещё невидимым мне, да знакомым остальным охотникам угодьям, разделившись и сообщая кто с кем (друзья другу о выбранных точках ровно по рации. В том месте, идеже предполагалось начать охоту, еще кто-то нужно, нам приходится раскататься и заехать на разный склон. Останавливаемся и ждем. Поспешно начнет светать.

Отдельный, кто охотился, знает, аюшки? рассвет для охотника — особое эра. По мере того ни дать ни взять невидимое ранее начинает угадываться в первом утреннем свете, надежды нате успех также становятся до сего времени отчетливее, настроение поднимается, и твоя милость уже знаешь, ровно до момента полуденного разочарования, высвечивающего полно вокруг в истинно-прозаическом свете, (у)потреблять еще несколько замечательных часов.

Следом, где мы находимся, утро особенно ещё раз и тем, что оно скрывает сплошные рубки, (как) будто шрамы, покрывающие лесистые склоны Каскадных гор. В утреннем тумане, дымовой завесой ползущем в обществе деревьями, даже вырубки выглядят замечательно-завораживающе. Днем а они напоминают место вечного упокоения.

Когда летишь надо знаменитыми Каскадными горами сверху самолете или вертолете, знаешь ли фантастически-красивую панораму: силуэты убеленных снегами вулканов, поднимающихся с зеленых волн гор. Хотя, приглядевшись, замечаешь, точно лесной ковер целый в прорехах рубки простираются для десятки тысяч квадратных километров…

Повал уникальных хвойных дождевых лесов Северо-Запада США, безлюдный (=малолюдный) встречающихся больше нигде получи и распишись Земле, — необъятная и противоречивая препятствие. Вокруг нее, на равных условиях с охраной лосося, развивается в этом регионе основная бедствие взаимоотношений Природы и Человека, вовлекающая в индивидуальный оборот массу экологических, финансовых, социальных и прочих конфликтов. Уморение лесов с 800-летними деревьями сие трагедия, однако отвратить ее нельзя. Рубки авторитетно иллюстрируют уничтожение исконного разнообразия видов животных и растений, так поднимающийся на вырубках отава служит кормом для того оленей, которого блистает своим отсутствием в таком обилии в первичных высокоствольных лесах. В результате — сообща с рубкой лесов — численность оленей приставки не- только не уменьшилась, а сплошь возросла, и это служит надежным аргументом ретивым сторонникам хозяйственного преобразования природы. Про биолога такая взгляды не выдерживает критики, си как замена исходного биологического разнообразия получи и распишись пяток «хозяйственно привлекательных» видов — сие не только невыгодный решение проблемы, сие катастрофа. Однако в эту пору я здесь присутствую как бы охотник и как соболятник должен отвлечься ото экологических проблем и веселиться тому, что ерунда в этих краях в изобилии.

Капля по светает настолько, сколько можно, наконец, задудонить первые фотографии. Наша сестра молча просматриваем соседние склоны в бинокли. Пшик. Перекинувшись по рации парой фраз с другими участниками, решаем модифицировать позицию. Сама хочется по общему стилю после этого сильно отличается через традиционного российского о ней представления. Сие, главным образом, разъезды в горах в соответствии с гравийным (ни луж, ни грязи, ни колдобин!) дорогам, проложенным в разные разности время для вывоза древесины (дубрава окупает все!) промеж нескончаемых вырубок, собеседование между машинами, периодические съезды в одно (место)положение (если удается проследить оленей) для попытки создать загон. Стрелять зверя с машины и с дороги не позволяется. Поэтому, увидев оленей, перепелятник останавливает машину, выскакивает изо нее на пару шагов бери обочину, выцеливает добычу (в этом штате — в какой-нибудь месяц самца!) через визуальный прицел…

Многие наши охотники, услышав такое, подозрительно усомнятся — об охоте ли по большому счету идет речь? Меня с самого утра посетила такая но мысль, но, подумавши, я нашел этому трактовка. Во-первых, в этом, подобно ((тому) как) и во многом другом, и проявляются различия посерединке Россией и Америкой, в обществе нами и ними, посередине нашими традициями и привычками. Хоть такая «автомобильная» неймется по сравнению с комфортабельной повседневной американской жизнью создает видимо-нев трудностей и утомляет, оказываясь приключением и испытанием. Вот-вторых, в Америке си охотятся не по сию пору. Некоторые (их безусловное меньшевик) все же предпочитают попирать на охоте землю собственными ногами, продираясь сверх дебри и добывая добыча потом и тяжелым трудом. Большой пример тому самый пустобородый из нашей команды — тракторист идущей перед нами «тойоты», двадцатилетний Евгений, которого Андрей в зыркалы зовет Джон Джоныч (карапет преуспевающего юриста, которого равным образом зовут Джон). Получи и распишись одном участке дороги возлюбленный, передав руль напарнику, выскакивает с машины и, оговорив абрис действий, вприпрыжку пускается к истоку по крутому склону, для того чтобы прочесать рощу вверху. Через час Евгений спускается к назначенному месту, удовлетворительно не найдя и ни крошечки взмыленный. Сразу по видимости, что этот мальчик, хоть пока и горяч, однако в целом молодец — умеет наталкиваться. На совершенно неразумной скорости (исключительно необычное лихачество про повешенно аккуратных возьми дорогах американцев, действительно, связанное с охотничьим запалом) наша опять-таки собравшаяся кавалькада несется к очередному выбранному про просмотра месту. Лишних) передняя машина как на ладони тормозит, и охотники выскакивают с нее с винтовками наизготовку. Олени. Согласно краю вырубки, целом) метрах в ста ото нас идет (товарищей) из двух самцов и шести самок. Двигаются животные с чувством, и, на мой любительский взгляд, выглядит весь век это как в стрелковом стенде. Выстрелов в закромах — самцы закрыты самками, так через секунду девятимиллиметровый «ремингтон» ядовито рявкает, выплевывая сизую струю выхлопа — и Вотан из самцов, дернувшись и смешно выгнув шею, с подкошенными ногами рушится в кусты. Борис попал.

Накануне в вечернее время, проверив фотоаппараты, бинокль, диктофон и прочее полевое собирание, я сел за нейрокомпьютер посмотреть, что у нас кушать по оленям и оленьей охоте в Интернете. Всемирная компьютерная подсак, превратившая весь круги не то в одну огромную деревню, малограмотный то в рынок-толкучку (идеже, как на заборе, весь круг вывешивает какое желательно объявление), основательно освоена охотниками и охотничьими организациями.

Тогда можно найти до настоящего времени: плотность популяций животных и величина добытых зверей в разных регионах; спутниковую карту погоды сверху данный момент и описания охотничьих домиков и отелей, каталоги охотничьего снаряжения (согласно которым прямо с экрана компьютера не грех заказать то, в чем дело? вам требуется), восторженные рассказы об охотничьих приключениях (когда-когда даже в стихах) с фотографиями удачливых авторов. Прощай так много и тутти такое яркое, что-нибудь невольно тянет отъединиться от этого информационного великолепия и раскрыть неброскую традиционную книжку, идеже говорится об одном с самых распространенных и популярных объектов охоты в этом регионе США. Об оленях.

В видавшем будущий полевом определителе с раздавленными промежду страницами комарами читаю, что-что эту лесную порция

Северной Америки населяют три вида оленей, изо которых один — возвышенный олень — крупный, а белохвостый и чернохвостый — мелкие, сходные на наших косуль. Звездно-полосатый благородный олень (Cervus canadensis), называемый индейцами «вапити», сообразно-существу, не отличается через нашего изюбра. Сие крупный зверь весом накануне 450 кг и с рогами, рекордные размеры которых достигают чуть (было двух метров. Ареал сего вида включает Боровой Северо-Запад США и лесистые пространства Скалистых гор.

Мелкие олени: белохвостый (Odocoileus virginianus) и чернохвостый (О. hemionus, прозванный ради свою длинноухость «саёк-мул») более обычны и распространены в США держи большей части территории страны. Закачаешься многих парках и лесных массивах сии олени свободно выходят к человеку (браконьеров им дрожать не приходится, их попросту нет) и кажутся полудомашними животными. Чистокровный олень — гораздо побольше серьезный и скрытый скот, лишь в отдельных, ранее десятилетия заповедных местах попадающийся нате глаза.

Наш важнейший олень небольшой, с полуметровыми шилообразными рогами («мошенник»), но сие уже добыча. Особого внимания, чай, она не привлекает. Словно аршин проглотил на месте ему распарывают трудовая мозоль, и все внутренности легко выбрасываются под купина неопалимая — американцы не едят изо дичины ничего к тому же мяса. Каждый, кто именно хоть однажды ел точно приготовленную оленью печенку аль язык, может как только сострадательно усмехнуться, хотя таковы реалии. Я а, наблюдая происходящее, думаю о книга, что в азиатских культурах (Монголия, Поднебесная (империя)) от добытого благородного оленя используется (коренным все. И связано сие не с дефицитом продуктов, а с особыми целебными свойствами органов сего животного, много веков, не хуже кого известно, используемых восточной медициной. Уже одно свидетельство различий чутко задумывающегося надо во всем Востока и стремительно несущегося первое дело (?) Запада. Даже если отрешаясь от наиболее медицинского аспекта (мере) силен собственно врачебный эффект), признаюсь, сколько так называемые «примитивные» культуры с их практичностью ми, несомненно, более симпатичны, чем изощренный в своем комфорте и достатке Восход. И северные народности Чукотки и Аляски, и американские индейцы, и маньчжурские охотники стояли в своей культуре бесконечно. Ant. мало ближе нас к тому, почто «цивилизованный» мир именует теперича «устойчивым развитием», подразумевающим преимущественно эффективное использование природных ресурсов с одновременной их охраной… Суемудрие и быт всех «примитивных» народностей испокон веков основывались получи и распишись исконном понимании того, словно и Человек, и все окружающее его по образу в материальной, так и в духовной сферах, — сие неразрывные в своем единстве и взаимосвязи Части Целого. Возьми пороге XXI века наш брат теоретизируем на оный счет, объясняя недостижимую про нас парадигму гармонии и баланса полной давнопройти зависимостью малых народностей ото природы. Мы ежеминутно делаем это с менторской позиции неважный (=маловажный) сочень умного учителя, обсуждающего ученика, и быть этом наивно полагаем, по какой причине наш сегодняшний сфера от природы меньше зависим…

Размышления мои, между тем, прерывает новый, нечаянный поворот разговора моих спутников.

Желание только началась, сие первое утро, а сколько) (на брата охотник имеет либерум вето добыть за двухнедельный лето лишь одного зверя. Таким образом, одна лицензия теперь должна быть закрыта, выводя одного члена команды с игры. Кто-в таком случае вспоминает, что не далее как у Андрея в гостях был его русский дружок из Канады, купивший лицензию держи рыбалку и охоту получи год вперед и уехавший отступать в Канаду, не использовав ее. Испытание настолько велико, что-что присутствующие не в силах отделиться от обсуждения открывшегося шанса, в в таком случае время как собственными глазами (видеть) Андрей посмеивается ради себя над происходящим — возлюбленный без проблем навеселе отдать в общее труд свободную лицензию «уехавшей души», хотя ни он, ни я маловыгодный верим, что наши возбужденные добровольно напарники пойдут получи и распишись эту в общем-в таком случае небольшую нечестность. До перебора уж не есть шансы на это на американцев, хорошо и свято следующих закону. Впрочем понаблюдать происходящее любопытно. Опять аналогия с нашими реалиями. Глаз наметан дьявол российского браконьерства в сравнении с добродушно кривляющимся чертенком искушающего соблазна в американской законопослушной почве… В этом сравнении ми уже Запад сильнее симпатичен, чем неизмеримо более родной Ост.

Мы, конечно но, оказались правы. О желанной подтасовке поговорили, пощекотав себя нервы, после а решили, что Тони в любом случае планировал лучить лишь два дня и послезавтра уезжает. Толпа поулюлюкал, похлопывая руками ровно по плечу безропотно свесившего усы Тони, кто достал из кармана педантично сложенную бумагу и начал набивать ее вместе с Бобом. В два раза облегченного оленя закидывают в хетчбек вызванного по рации грузовичка уймись (не положишь как-никак добычу на кожаные сиденья), по прошествии чего отрывной контрамарка лицензии привязывается, сиречь бирка, к уху добытого зверя. Початок положено, сезон открыт.

Следом этого мы охотимся паки (и паки) полдня. В один с моментов, окончательно регламент от полувоенных радиопереговоров в машине, ты да я уходим с Андреем в «радиотень» — заезжаем в одно изо известных ему мест. выключаем рацию и шагом марш в лес пешком. Пробираясь сквозь глухой ельник и, радуясь, по образу и положено охотнику, аюшки? поблизости нет громко-крикливых соек, я продолжаю вздумалось про Россию и Америку и вспоминаю подобный другую охоту…

(целый) воз лет назад автор этих строк провели целый месяцок в северной части Восточных Саян — в сопках, лишенный чего каких-либо контактов с внешним разом. Это был байдарочный поездка, в котором я, биолог-первокурсник, отвечал ради охоту. Тайга в этой части Сибири — точно суровый мир, идеже добыть трофей значительно труднее, чем нет слов вторичных, измененных человеком, угодьях Каскадных гор штата Город на берегах Потомака. Хотя ландшафт и упорство растительности этих районов схожи. В походе — напряженная физическая продукт, полуголодный паек, что мудреного, что я очень хотел извлечь оленя. Но пре всего мне желательно добыть в качестве трофея панты. Было в этом большой мальчишеского, однако я накануне сих пор помню, каким страстным было сие желание.

Саянская устье со звучным названием Хойта-Окка навсегда осталась к меня манящим символом дальних путешествий. Как ни странно себе пороги и шеверы в окружении скальных обрывов. Разве мощный бурлящий целый короб, упирающийся в серую с голубыми разводами, вроде искусственную. как в московском дорога), мраморную стенку (водоскат «Мраморный»). И вишь в одном из мест, просматривая с высокого берега появляющийся порог и намечая траекторию движения ровно по мощным струям посереди камнями, я вдруг замечаю в совершенно прозрачной воде сухую ветку, в диковинку лежащую на дне. И в следующее минут(к)а уже вижу вторую такую но ветку, расположенную слыханное ли дело? симметрично первой, и понимаю, яко на дне омута — огромные оленьи панты. Как мы прошли оный порог, я даже без- заметил, но вишь когда байдарочным веслом подцепил с двухметровой глубины и вытащил держи поверхность рога. — видишь тогда сердце мое забилось быстрее обычного… Вслед за тем мы неделю плыли держи байдарке с этими рогами, следом была проблема, якобы втиснуть их в тьма тем поезда, потом — в таксо на Ярославском вокзале, таже зазвучали лестные оценки специалистов. Я маловыгодный отправил их в Австрию нате аукцион, не продал и без- подарил, я храню их и не долго думая…

Мы выходим с леса на противоположной стороне крутого склона, идеже взгляду открывается широкая вид покатых гор и весь век тех же рубок.

Происходившее сегодня напоминает ми возбужденные гонки в соответствии с огромному, экзотическому, да все же пустырю. Обильность на нем дичи впечатления мало-: неграмотный меняет.

Освоенность, имущество и разрушение, а местами — си просто помойка. Важно грубо, но другого текст для повсеместно обезображенной рубкой владенья не найдешь. Сие неприглядное сравнение требует оговорки и вот , что природа Америки в целом, и Северо-Запада США в частности, далеко не просто красива — возлюбленная поразительна, уникальна и завораживает вам мгновенно. Однако тутти это великолепие чаще в (итоге наблюдаешь в национальных парках и других охраняемых местах.

Течение сама поворачивается к тому, дай вам лишь угадать и передать, как могли облюбовать эти благословенные места сто планирование назад, до массированного вторжения в них бледнолицых переселенцев с Востока, рано или поздно только индейские тропы связывали текущий последний рубеж до этого времени неполностью освоенных земель Соединенных Штатов с другими землями континента. Переключаюсь в глубине души на будущее лесов в Сибири и сверху Дальнем Востоке — втором самом большом, наравне с Амазонией, из последних регионов сообразно-настоящему дикой природы для всей земле. Желающих эксплуатнуть наши леса наподобие здешним хватает и у нас в домашних условиях. и здесь в США. и в Японии, и в Европе. Только это уже разобщенный разговор.

Вернувшись к машине и включив рацию. да мы с тобой достаем по бутерброду и вдругорядь погружаемся в уже поутихшую суету радиопереговоров. Узнаем, что-то Пэрри тоже добыл оленя, а Глебушка — сын Андрея. ранил третьего, которого добил спустя время незнакомый охотник, получив тем самым совершенно права на добычу.

Двенадцать часов дня позади. Зверье спустя время утреннего кормления без задержки на лежках в чаще сооружение. до вечерних сумерек лучить можно лишь. надеясь бери маловероятную удачу. Я решаю ворочаться.

Когда мы в другой) раз съезжаемся все как один человек к оговоренной точке, я пересаживаюсь в машину к высокому сухопарому охотнику с приятным из себя и кличкой. полностью вытеснившей наименование Серый Грэкл (американская пичуга, внешне нечто среднее средь скворцом и грачом). Спирт тоже едет на родину и подвозит меня вплоть до заправки. Я смотрю возьми почти зимние склоны гор, еще теряющих осеннее пестроцветье: чуть дальше, идеже начинают появляться удаленные дружок от друга лесные домики и фермы. — получай субботнюю провинциальную Америку, а Пепельный Грэкл рассказывает ми по пути одну с своих былых охотничьих историй. Так ведь в охотничьих историях сколько самое главное? Содержание вовремя остановиться.

Комментирование и размещение ссылок запрещено.

Обсуждение закрыто.