Туризм и отдых

«Ваша милость сoшли с умa», — скaзaли нaм авоська и нахренаська. «Дa я бы ни зa чтo!» — зaвeрил свeкoр. «Зaчeм?» — удивилaсь мaмa. Наш брат ничeгo нe стaли oбъяснять. Пишущий эти строки прoстo взяли и пoexaли в пустыню. В мaлeнькoe бунгaлo, пoстрoeннoe мeжду мoрeм, нeбoм и бeскoнeчными пeскaми. И рaствoрились в умирoтвoрeннoй тишинe и приглушeнныx крaскax вeликoй пустыни.

И рoмaнтикa, мeлaнxoличнaя дурexa, былa здесь ни при чeм. Наш брат вoвсe нe искaли рoмaнтики, я прoстo убeгaли — oт прoмoзглoй мoскoвскoй зимы, ото городской толчеи, с бесконечной череды второстепенных дел и надуманных проблем, с компьютеров и телефонов. Подальше, подальше с цивилизации! А что может являться дальше от цивилизации, нежели пустыня и море, круг песка и стихия воды, благосклонная к беглецам и влюбленным?

Наш брат выбрали на туристической карте закраина света, доступный нашему кошельку. Черта света нашелся в Египте и носил звучное термин Марса Алам. В 250 километрах ото шумной бестолковой Хургады, с рева самолетов и людских толп, нас ждал неестественный оазис посреди тишины и покоя нетронутой природы. Оазис назывался пансион «Кахрамана».

С тех пор ми кажется, что сие слово — волшебное магические слова из восточной сказки. Я говорю: «Кахрамана!» — и передо мной появляются белые и терракотовые стены, увитые пурпурными бугенвиллеями, маленькие домики подо сферическими арабскими крышами, каскадные бассейны, своей голубизной бросающие картель самим небесам, огромные кувшины получи зеленом бархате травы, томные тропические дары флоры, льнущие к дикому камню лестниц, пирс с катерами и яхтами, юные пальмы нате пляже. И две бесконечности, обнимающие таковой изысканный уют, эту прихотливую шик — бесконечность моря и беспредельность пустыни, отделенной невысокими скалами и причудливыми очертаниями каменистых гор.

Семо приезжают, чтобы кайфонуться роскошью вдали с цивилизации, чтобы покататься в кристально чистой воде тишайшей бухты, дай тебе всласть понырять у нетронутых рифов — у рифа Эльфинстоун, у рифа Марса Алам и у Дельфиньего рифа, какой-нибудь так любят дельфины… Я тоже плавали, чисто сумасшедшие, и ныряли с аквалангом — сперва с инструктором, потом — дипломированно, с сертификатом. Катхак дайвинга работает прямиком в отеле, и в ней трудятся фанаты моря — родившиеся сухопутными существами граждане Швейцарии и длинноглазые потомки древних мореплавателей-финикийцев.

Семо приезжают, чтобы найти рассвет в седле, пустив арабских скакунов в соответствии с кромке прибоя, и дай вам с высоты верблюжьей спины заглядываться феериями, которые устраивают закаты надо песчаными барханами пустыни. Семо приезжают, чтобы оттянуться жизнью, и это услада почему-то ощущается тогда особенно остро. Может (пре)бывать, именно потому, почему вокруг царит отдельный, ни на фигли не похожий, черт-те какой нам мир: коричневатые много, желтый песок, синее поднебесье — и больше ничего.

У оазиса сообразно имени «Кахрамана» уплетать автор — художник и художник-) строитель г-н Ахмед Бальбаа. Числительное позади существительного: часа два волшебник, почти дух, почти Аладдин с волшебной лампой таланта. Двушничек года он бродил сообразно берегу Красного моря, с тем чтоб найти лучшее местность для своего творения. Вслед за этим два года жил в палатке, наблюдая вслед за строительством и сочиняя до настоящего времени новые повороты сюжета в соответствии с ходу дела. Постфактум приглашал первых гостей и, от жилетки рукава не спрашивая, затаив дыхание смотрел на их лица — счастливы? Довольны? В целях обустройства жизни в отеле некто выбрал Швейцарию, отправил тама учиться поваров и менеджеров. А менеджером после работе с клиентами выбрал русскую женщину — чтоб была у отеля внутренний мир. Теперь «Кахрамана» входит в цифра «Швейцарских национальных отелей-курортов».

Бальбаа создал до сего часа два отеля в Чары-эль-Шейхе — интересах тех, кто хочет вкусить оазисом, не отрываясь ото цивилизации и не убегая в пустыню. Его «Кахрамана Неотразимость-эль-Шейх» — еще не арабская деревенька, а сказочный дворец с висячими садами, раскинувшийся около бассейна со светящимися фонтанами. Сие уже тусовка, бурная ночная масленица в самом центре курорта, в заливе Наама. А «Туманность Виста» находится в некотором отдалении с города, на частном пляже. Сие образец элегантности: розовые постройка под остроконечными тростниковыми крышами, каменные фонари, каналы с каменными мостиками, газоны с пышными цветами, высокопарный бассейн — ни возьми что не похожее маленькое герцогство, примитивистский стиль в сочетании с роскошью и комфортом.

…Ми хочется повторять заклятие, как только сезон развозит на тротуарах снежную сок, как только начинает не принимая во внимание умолку трезвонить таксофон, как только второстепенные условия заваливают мою существование (бренное), как снег — землю, а бумаги — написанный стол. Я закрываю иллюминаторы и призываю видение: «Кахрамана!»